Оказывается, у пламенного Фиделя, — одного из последних романтиков планеты, — тоже есть свой блог, который ведется на целой куче языков (семь, кажется), в том числе и на русском. Я зашел, почитал размышления команданте Фиделя. Прямо помолодел, честное слово! 🙂
Вот ЗДЕСЬ его блог живет.
Каждый человек сделан из очень небольшого количества основных элементов. Как из конструктора “Лего”. Эти элементы не меняются с возрастом и всегда безошибочно определяют характер человека и даже его судьбу. Для кого-то это запах сирени, музыка старого танго и несколько кадров из фильма “Два капитана”. Для кого-то – колыбельная матери, летний день в деревне у бабушки и вкус парного молока. Одним из таких элементов для меня является буква “О”. Не та, которая в алфавите, а та, которой названа повесть Андрея Вознесенского.
Помнится, еще классе в седьмом, что ли, я открыл оглавление журнала “Юность” и увидел опечатку. Вместо названия произведения кто-то поставил ноль. “Прохлопали!”, – подумал я и полез смотреть, что там под этим “нолем” значится. И прочитал странное: “Я открыл форточку, и ко мне залетела черная дыра…” Эту черную дыру потом назвали “О” и вообще с ней было непросто. Это была повесть Андрея Вознесенского, которую я прочитал тут же, не отрываясь, и навсегда стал другим человеком.
Сегодня, когда миром правит воинствующая серость, о Вознесенском рассказывать бесполезно. Все равно, что орать в камере для буйно помешанных – никто не то, что не услышит, а просто даже слушать не будет. Бесполезно говорить молодым о том, что в 70-е молодежь Запада искренне завидовала нам, советским людям, потому, что у нас в стране поэты собирали стадионы. И одним из таких поэтов был Андрей Вознесенский. Честное слово – приезжал в город человек, без аппаратуры, без анамбля (сам, да!), без света, звука, балета и бригады менеджеров и продюсеров, на каком-нибудь заборе вешалось небольшое рукописное объявление о том, что будут читать стихи, и народ забивал трибуны местного стадиона под завязку. Кассы ломали, друг на друге сидели. Просто для того, чтобы послушать стихи. Потом в атмосфере что-то щелкнуло, и люди стали забивать стадионы, чтобы послушать “Ласковый май”. Да, блин. Страну оккупировала всепобеждающая и многоликая “Зайка моя”, туды ее в качель…
Знаете в Москве, в районе Миусской, есть памятник русско-грузинской дружбы, сделанный из переплетенных букв кириллицы и грузинской клинописи этой… или как там их иероглифы называются… О нем еще все время рассказывают, что это первый памятник в Москве работы Церетели. Зародыш, тсзть, гиганского полипа, заполонившего сегодня весь наш город. Так вот – это памятник не столько Церетели, сколько Вознесенского. Андрей Андреевич же был архитектором, и предложил немало интересных архитектурных проектов. Идея показать единение народов через переплетение букв различных алфавитов – это именно его идея, Вознесенского. Если бы не она, эта идея, грош цена была бы этому памятнику – все остальное в нем доброго слова не стОит.
Полагаю, что теперь пора стареть. Человек стареет не тогда, когда спина не сгибается или песок сыпаться начинает. Мы и сегодня поздоровее многих юношей будем, ибо на советских хлебах вскормлены. Не в здоровье дело, а в окружении. Я мог активно и радостно жить в мире, в котором жили Высоцкий, Вознесенский, Миронов, Ульянов, Бондарчук-старший, Филатов, футбольный тренер Константин Бесков, в конце концов… Этому миру было не страшно даже наличие в нем некоторого количества гопоты, моисеевых, тимати и киркоровых – общая культурная масса все равно перевешивала пену, и баланс был на стороне хомо сапиенс. Сегодня мир иной. И нормы иные, что самое страшное. Я до сих пор смотрю на человека, не читавшего Вознесенского, как на аномалию, забыв о том, что аномалия теперь как раз – я, а не читать Вознесенского и не знать, кто такой великий Леонид Енгибаров – это грустная норма.
Очень плохо, что Вознесенский умер. Мир после этого стал еще более чужим и неинтересным. А когда мир становится совершенно не интересен, тогда и наступает старость. И от возраста это совершенно не зависит.
Я только что узнал. Случайно совершенно. Узнал и обалдел – не то, чтобы я был фанатом Ронни Джеймса Дио, скорее наоборот, я его в штыки воспринимал поначалу, но его смерть говорит о том, что, потеряв первый эшелон “культурмейкеров” 70-х, мы начинаем терять кумиров 80-х и 90-х. А на смену им по-прежнему никто не спешит. Кроме поющих на Васильевском спуске “едросовских” подпевал. А голоса, слушая который, захотелось бы встать в зале, что-то как не было, так и нет…
“Дайте мне ночь, дайте мне час,
Дайте мне шанс сделать что-то из нас —
Иначе все, что вам будет слышно, это — "Что вам угодно?"
Может быть "нет", может быть "да",
На нашем месте в небе должна быть звезда,
Ты чувствуешь сквозняк оттого, что это место свободно…” ©
Сквозит, конечно, по-черному. А теперь вот и Ронни не стало, первого из второго эшелона. Не то, чтобы мне его голос не нравился, нет. Но Ронни как-то подчеркивал собой отсутствие настоящих лидеров, отсутствие великих. Он пришел в “Black Sabbath” вместо Оззи Осборна. “Песок неважная замена овсу”… Да и кто вообще может заменить Оззи?! Это реально ваще? 🙂 В “Rainbow” он заставлял чувствовать жажду по Гиллану. Потому что Ричи Блэкмор без Гиллана – это как брачная ночь без невесты. Занятие найти, конечно, можно, но будет хотеться бОльшего. Однако Ронни как-то прижился. Прижился, стал самодостаточным, изобрел металлическую “козу”, заразил ей весь мир, и остался навсегда тем персонажем, который одним из первых сделал решительный шаг и оторвался от старого доброго “хард рока” в направлении “металла”. Он, собсна, и стоял у истоков этого отрыва. Историческая личность, как ни крути.
…Он приезжал в Москву во второй половине 90-х. На разогреве у него, как щаз помню, был “Круиз” второго состава – без гениального Гаины, а с Сашей Мониным уже. Ну че – попели ребята, разумеется, про то, что “крутится волчок” и все такое, в стотысячный уже раз и довольно кисловато, а потом вышел Ронни — и все стало на свои места. И попер драйв. Настоящий рок и настоящий саунд. Блестящий профессионал, что там говорить. И абсолютно культовая фигура в мире рока. Теперь, значит, и без него тоже.
Знаете, меня это даже уже веселить начинает – методичный уход Великих и шиш на входе. Год за годом. Десятилетие за десятилетием. И ведь не только в России, заметьте. Хотя у нас, конечно, в обстановке тошнотной “киркоровщины”, это особенно заметно.
Ладно. Мы-то их, великих, хоть застали, да живьем видели и слышали. А молодежь… Она и не знает, что теряет. Привыкнуть не успела. Сделаем вид, что все в пределах допустимого. И все-таки посмотрим, чем вся эта байда неправильная закончится!
Rest In Peace, как говорится. До встречи Там,. Не может быть, чтобы Там не было площадки для хорошего сейшена. Потому как без такой площадки Там было бы делать совершенно нечего.
П.С. А это просто уникальный ролик – Рони Джеймс Дио и Оззи Осборн поют дуэт в составе “Black Sabbath”! Два исполнителя гениального хита делают это вместе. Уникальная запись, абсолютно уникальная. 1980 год, если повар не врет…
О том, что Чеширский Кот – один из популярнейших персонажей “Алисы в Стране Чудес”, знают все. А вот о том, что сам Льюис Кэрролл, то бишь Чарльз Лютвидж Доджсон, тоже был в некотором роде “чеширским”, знают не все. А между тем он родился в графстве Чешир, в деревеньке под названием Дарсбери. Так написано в Википедии, которую мы с вами уже сто раз ловили на искажении фактов. Вот и на этот раз указанные данные не совсем верны. Не в Дарсбери родился мистер Доджсон. А если по Дарсбери-роуд проследовать в сторону Хаттона и все время крутить головой по сторонам, то через несколько километров вы увидите еще более мелкую деревеньку под названием Уоррингтон. Вот там в 1832 году и родился будущий автор “Алисы”. Четвертым ребенком в семье, где позже стало аж 12 детей. Отец Чарльза был баптистским священником, и проповедовал в местной баптистской церкви Всех Святых. Я об этом так долго рассказываю потому, что именно эта церковь – церковь Всех Святых в Уоррингтоне (Дарсбери, Чешир) сегодня является местом паломничества поклонников “Алисы в стране Чудес” и других произведений Кэрролла. И именно в этой церкви сделано то, от чего даже привыкший ко всему Сэр испытал некоторое недоумение и удивление, а нынешнего викария прихода отца Дэвида Феликса (на снимке справа) это даже веселит. А именно – эта церковь оформлена изображениями персонажей из
“Алисы” в прочтении художника-иллюстратора Джона Тенниела, признанными “каноническими” для этого произведения. Потому как потом все художники с цепи сорвались и стали иллюстрировать “Алису” кто во что горазд. То есть оформление церкви делал не Тенниел, а не менее известный художник Джеффри Уэбб в 1935 году (на деньги прихожан, на всякий случай!), но образы за основу он взял у Тенниелла. Поэтому все персонажи так безошибочно узнаваемы.
Разумеется, главным героем здесь является Чеширский Кот. То есть он не изображен как-то отдельно и крупно, но разбросан везде – в орнаментах, в деталях, в мелочах… Или он, или его странная улыбка. Рядом с настоящими Святыми и библейскими сценами.
Главной “Алисоманской” ценностью церкви является витраж с сюжетом Рождества Христова, который даже сотрудниками церкви именуется не иначе, как “The Large Alice Window”. При первом взгляде на этот витраж не увидишь ничего необычного: в центре – Богородица, склонившаяся над младенцем-Иисусом, вокруг – поклоняющиеся волхвы… Но стоит приглядеться повнимательней, и за спинами волхвов мы видим до боли знакомую парочку – стящего на коленях мужчину в традиционной сутане, и рядом с ним девочку. Они так органично вписаны в композицию, что только со второго раза узнаешь в них Алису и самого Кэрролла.
Ну, а детали под Главным сюжетом вообще не скрываются, а прямо адресуют нас к персонажам из “Алисы”. Здесь мы увидим и Белого Кролика, и Грифона, и Герцогиню, и Королеву, и Шляпника, и Садовую Соню, и Грифона с Деликатесом… А если кто-то из посетителей окажется недостаточно внимательным и не сразу поймет, о чем, тсзть, “спич эбаут”, – для таких черным по-английскому написано, что витраж этот создан в память о Льюисе Кэрроле, даты жизни, цитаты из книги… И все это – в одном сюжете с Рождеством Христовым, напомню. И это — не у иных вольнодумных протестантов, которые и рок-н-ролл на мессах поют, а у предельно дисциплинированных и жестко организованных протестантов-баптистов, которые вольнодумство ваще ни в чем не допускают! Я с баптистами сталкивался, я знаю – у них не забалуешь! Чудны дела твои, Господи…
Вот вы говорите, что наши хоккеисты проиграли Канаде со счетом 7:3, и это потрясение, катастрофа и вообще очень плохо, да? И если бы вернулась из прошлого века знаменитая “Красная машина”, то ничего подобного бы не случилось, да? А я скажу – молодые вы ишо, оттого и думаете глупостев всяких. Были в нашей хоккейной истории поражения и покруче. Причем настолько, что с нынешним ни в какое сравнение не идут. У той же “Красной машины” были, кстати. Вот слушайте…
На минувшей неделе, когда Олимпиада в Ванкувере была в самом разгаре, совершенно незамеченным (во всяком случае, нашими СМИ) остался достаточно памятный юбилей – 22 февраля 2010 года исполнилось ровно 30 лет с того дня, когда сборная СССР по хоккею проиграла команде США на зимней Олимпиаде в Лейк-Плэсиде. Я тогда промолчал, потому что Олимпиада шла и любое упоминание о “Ледовом чуде” было бы просто неуместным, бестактным. А вот сейча время, кажется, пришло. Тот матч заслуживает внимания уже хотя бы потому, что он – самый великий поединок на льду за всю историю мирового спорта. Это не красочная придумка несдержанного на метафоры Сэра. Это совершенно исторический факт – в литературе этот матч называют не иначе, как “Miracle in Ice”, “Чудо на льду”. Спроси любого американца, – от ветхого старика до только-только научившейся лопотать по-английски девчонки, что такое “чудо на льду”, и тебе тут же ответят, что это матч, состоявшийся 22 февраля 1980 года между СССР и США в рамках 13-й зимней Олимпиады. Об этом фантастическом матче в Голливуде снято два прекрасных фильма, в одном из которых (2004 года) тренера американцев Херба Брукса сыграл никто иной, как Курт Рассел. А два года назад, в 2008 году, Международная Федерация хоккея с шайбой (I.I.H.F.) официально провозгласила ту встречу США — СССР самым ярким моментом в истории мирового хоккея и самым главным событием истории спорта США. Через 28 лет! А мы своих постаревших героев спорта хорошо помним? Роднину вон, трехкратную олимпийскую чемпионку и десятикратную чемпионку мира, спортивный чиновник имени собственного коммерческого клуба намедни с грязью смешал принародно, и хоть бы кто его за это пожурил. А вы говорите – “спортивная слава”… Но вернемся к юбилею.
Тогда случилось совершенно невероятное, непостижимое уму и необъяснимое никакой логикой событие – знаменитая “Красная Машина”, которой и сегодня пугают соперников банеры наших болельщиков, проиграла юным американским студентам. Натурально – хоккеисты-профессионалы в те годы в Олимпиадах не участвовали (все наши спортсмены числись, как сплошные “любители”, разумеется), врать, как советские спортивные чиновники, подделывать трудовые книжки или призывать спортсменов “в армию”, придавая этим “любительский” статус фактическим профи, американцам в голову не пришло, и они натурально, как лохи (смешно, да?) набрали сборную из студенческих команд. Нашу “ледовую дружину” тренировал легендарный Виктор Тихонов. На воротах стоял Владислав Третьяк. На льду блистали игроки, имена которых и через 30 лет приводят в трепет болельщицкое сердце – Валерий Харламов, Борис Михайлов, Вячеслав Фетисов, Владимир Крутов, Сергей Макаров, Александр Мальцев, Алексей Касатонов… Впрочем, весь состав полностью можно перечислить – они все и в Зале Славы Хоккея, и в Википедии, и на скрижалях, и в золоте. Все. А у американцев не было НИ ОДНОГО игрока, известного кому-либо, кроме своих знакомых и родственников. Вообще. Ни одного. Студенты и есть студенты, так к ним все и относились. Плюс ко всему, незадолго до Олимпиады, только приехав в Лэйк Плэсид, наша сборная выиграла именно у этой американской команды тренировочный товарищеский матч со счетом 10:3, и сейчас просто готовилась положить пацанов в карман без особых хлопот. И прихлопнуть. Как тогда перед этим матчем хвастались, бахвалились и кичились – страшно вспомнить. Кто не слышал, тому повезло.
