«Сяпала Калуша по напушке, и увазила»… русский шансон. Но не тот “русский шансон”, про который нам долго рассказывала Ксения Стриж, и который на поверку оказался обычным воровским нытьем «на волю, на волю — опять воровать», а настоящий.
Не, давайте сначала. А то непонятно. Так… Вот если кто заметил, я уже достаточно давно не наезжаю ни на Киркорова, ни на, прости господи, Галкина по поводу их ярко выраженных… неестественных симпатий, так скажем. Это потому, что и сам я, как выяснилось, не безгрешен в этом плане — крайне неровно дышу в сторону одной весьма преклонного возраста мадам в одеянии а-ля “старуха Шапокляк”. “Старухе моей мечты” уже далеко «за 70», а это вам не Пугачевские… эээ… Сколько там? Да неважно, девчонка, короче, до «засемьдесят» еще прыгать и прыгать.
Бабушку Моего Сердца зовут Людмила Петрушевская, и не найти нормального человека, который не ронял бы слезы щастя над ее “Калушата подудонились! Калушата подудонились! Зюмо-зюмо некузявые! Пуськи бятые!”. Помнится, как-то я прилепил вырезку из “Литературки” с текстом опуса “Пуськи бятые” к двери сортира. Изнутри. Так отодрать пришлось – неприличное ржанье друзей из Обители Душевного Покоя смущало дам-с.
Людмила Петрушевская – бесспорная звезда российской культурной жизни. Она ей стала сразу же после опубликования своих “Лингвистических сказок”. “Пуськи бятые” вошли в фольклор, в язык, стали частью менталитета трех поколений. Я получаю колоссальное эстетическое удовольствие от того, что просто читаю названия ее пьес, романов, рассказов. Просто названия – это уже кайф: «Лямзи-тыри-бонди, злой волшебник», «Дикие Животные сказки», «Пуськи Бятые», «Пограничные сказки про котят», «В садах других возможностей»… Такие названия не только читать, их есть хочется. Про тексты я уже просто молчу. Вот кусочек только, можно? Я мало постараюсь дать, хотя подмывает всунуть сюда побольше… Вот, почитайте —
Умерла Белла Ахмадулина. Уже три дня, как. Я ничего об этом не писал. Хотя порывался. Начал было, да передумал. Потому что ни к сегодняшнему дню, ни к Российской Федерации эта поэтесса никакого отношения не имела. Так, разве что, по географическому признаку. Так Лев Толстой, прихваченный недугом, остановился, да и умер на станции Астапово в нынешней Липецкой области. Судьба… Что он до этого знал о станции Астапово? Думал ли о забытой Богом точке на карте, которой суждено было стать его “конечной станцией”, после которой поезд “Лев Толстой” ушел по невидимой стрелке на иные пути? Вряд ли. Так и все мы, выброшенные историей из страны СССР, ползем по инерции жизни теперь вот уже в стране, которая называется “Российская Федерация”. В стране, которой нужны не поэты, а убийцы, потому что криминал полностью заменил собой культуру. Я больше скажу – в такой стране, как нынешняя Россия, Белла Ахмадулина и появиться бы и не могла. И не появится больше. В СССР – могла бы. И вторая, и третья, и десятая Белла могла бы родиться и потрясти воображение масс красотой и талантом. А в РФ и надеяться не стоит – не появится. А если и появится, то ни сама она, ни ее окружение в жизни не догадаются, что рядом с ними – Поэт. Потому что ей придется задушить в себе желание Чувствовать, дабы развивать более нужное для выживания желание воровать. Если она пойдет в науку, ей придется воровать идеи. Если в бизнес – деньги. Если в политику – голоса избирателей. У нас ведь как сегодня – кто украл, тот и жив. Тот и молодец. А кто не смог, или не успел – тот и не человек даже. “Лох” позорный, о котором и говорить неприлично.
В последние годы ее было не видно и не слышно. С одной стороны, конечно, возраст. А с другой – ну что она могла сказать нынешнему зрителю, слушателю, читателю? Кто сегодня повернет голову и на секунду задумается, услышав о “голубеньких перьях Дега”? Кому они сегодня нужны, кто о них помнит?
Она не имела никакого отношения к сегодняшней России. Немодно курила, немодно интересовалась политикой и вопросами правозащиты, потому что считала, что если “человек имеет право”, то власть обязана или это право обеспечить, или уйти, она принимала участие во всех советских оппозиционных сейшенах – от скандального альманаха “Метрополь” до выступлений в защиту Бориса Пастернака, за что ее, кстати, выперли из Литинститута… Сегодня она бы стала посмешищем для торжествующего быдла. И полюбому долго бы не прожила – или ОМОН бы пришиб на каком-нибудь “Марше несогласных”, или посадили бы за подброшенную наркоту, или вообще — пристрелили бы у собственного подъезда подосланные чеченцы, как Аню Политковскую… А чеченцев бы потом отпустили прямо из зала суда. “За недостатком улик”, как и случилось в деле Политковской…
Когда сегодня “официальные лица” выражают по зомбоящику наигранную скорбь, меня разбирает неуместный смех. Люди, которые сделали все, чтобы задушить последние следы вольномыслия и имеют от всеобщего безмолвия нехилые финансовые прибыли, сожалеют о кончине человека, который всегда мыслил только свободно, вне зависимости от мнения власти! Ну кто в это поверит? Я – не верю.
Давайте лучше вот что. Давайте я здесь дам полный текст одного ее стихотворения, которое легло в основу песни, исполненной А.Пугачевой для фильма “Ирония судьбы…”. А то ведь песенный вариант сегодня Рунет переполняет по случаю, значит, кончины автора, а что у этого текста есть еще и полный вариант, многие уже забыли. Кто хочет, может вспомнить. Вот он —
*** По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и - мудрая - я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда - из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
1959
Белла Ахмадулина.
А в заключение я хочу предложить вам послушать еще одну песню на слова Беллы Ахмадулиной. Мне кажется, что ее мало, кто знает сегодня. Лично я во времена РФ ее ни разу ни слышал. В 90-е, при Ельцине, еще мелькала, но тогда частные СМИ реально существовали, да культурная инерция СССР еще сильна была. А в путинском новом веке – нет, нигде и ни разу. Наверное, потому, что поет эту песню еще одна совершенно не нужная новой России женщина – Елена Камбурова. Не Билан, короче. Можно не знать. Так, разве что, к случаю вспомнить. Вот как сейчас, когда Белла Ахмадулина умерла. Одной звездой на небе русской духовности стало меньше. Зато, наверняка, родились десятки новых воров. Удивляться нечему — если жизнь все быдловатей и быдловатей, и на гопоту такой высокий спрос, то этот спрос обязательно будет удовлетворен. Закон природы, ничего не попишешь. А если новые воры не родятся, то ими станут те, кто еще вчера могли бы стать поэтами. Хороним Беллу, встречаем завтрашний день имени «Единой России». Боже, какое счастье, что я не молод, и не увижу, во что превратит Россию союз чиновника и чеченца…!
Мироздание — очень большая сволочь. Вот возьмешь с собой в деловую поездку большой, хороший фотоаппарат, значит, ни единого кадра не увидишь приличного. Или отвлечься не дадут всякими мелочами. А не возьмешь…
Короче — вчера почти весь день провели с Колей Ку Сотоварищи в одном большом автосалоне. Мотались по этажам, кассам, складам, бумажки оформляли… Кто на такое дело фотоаппарат возьмет? Правильно, никто. Вот и я не взял. И, разумеется, напоролся на вполне себе забавную тему. В помещении т.н. «верхнего склада», на уровне третьего этажа, куда и человеческой дороги-то нет, а только пологий винтообразный пандус для заезда автомобилей (как в здании ЦСУ, построенном Ле Корбюзье, ага!), увидел «Музей угонов имени Юрия деточкина». Некогда техническое, угловое, неудобное для работы помещение, любовно обустроенное ребятами, работающими в салоне. Уж кому из них пришла в голову такая креативная идея, я не выяснил, но музей получился вполне себе настоящий. И не без доброй иронии. Когда в России что-то с юмором делается, это вообще радует, — уж больно любят у нас напускную серьезность, создающую иллюзию «важного человека, озабоченного реальными проблемами». Даже тинэйджеры, которым Богом велено беззаботно порхать и веселиться, у нас сдвигают брови и надувают щеки. Ну, весь в делах типа. А тут — такая бездна иронии и добра!
Короче, я решил фотографировать на мобильник. Какие на мобильник получаются снимки в темном, без единого окна складском помещении, вы все понимаете. Но лучше так, чем ваще никак, правильно? Ведь я почти уверен, что никто из вас до сих пор не слышал о существовании в Москве такого музея, а креатив ребят, по-моему, заслуживает самого активного поощрения. Так что предлагаю посетить этот музей хотя бы таким образом, с помощью сэрского мобильника.
Вход в музей из склада выглядит вот так —
Я потом, конечно, еще в самом музее полазил. Хоть Некоторые, Отдельно Взятые, торопили… Если кому интересно, то фотки из музея — под катом.
Ребенок Тамика вырос окончательно и бесповоротно. Увы, теперь это приходится признать. И я это понял не потому, что Ребенок вышел замуж — это, как раз, о взрослости не свидетельствует, — а потому, что он стал делать крепкие и глубокие снимки. Я конечно, и впредь буду развлекаться, придумывая к ним дурацкие названия (вот этот снимок, который наверху, я решил назвать «Задние лапы самки человека». Более дурацкого названия, по-моему, трудно придумать! 🙂 ), но анализировать и оценивать эти снимки я больше не буду. Хотя бы потому, что у Ребенка появился почерк. Он не такой, как у меня, и это нормально. Просто сейчас, разбирая и анализируя ребенкинские снимки, я воленс-неволенс буду исходить из позиции «Как бы это сделал я». А это не позиция, потому что о том, «как бы ты сделал», рассуждать не надо — пойди и сделай, в конце концов, че трепаться!
Еще такая фигня: с годами выяснилось, что Ребенок — девчонка, что тоже не могло не отразиться в ее работах. То есть даже трэш (как она думает!) у Ребенка получается лирично. И пусть кто-нибудь скажет, что это плохо! 🙂
По-прежнему у Ребенка хорошо идет портрет. И по-прежнему Ребенок пыжится делать репортаж, который, по-моему, ей просто поперек мозга. Не знаю, может быть, когда-нибудь я найду убедительные слова и сумею доказать Ребенку, что если у тебя прет портрет и жанр, то и надо делать портрет и жанр, а репортаж — это совершенно иная профессия, с иными требованиями и иным ощущением реальности. И делать его просто из вредности — только время гробить. А, может, я и не буду ничего этого говорить, и пусть Ребенок делает все, что хочет. Даже репортаж. С ребенкинским упорством она запросто может и репортаж пробить насквозь и засиять и в этом жанре. Пока же (пардон!) я репортажные снимки отложил в сторону, а жанр и портрет оставил. Чтобы вы все поняли, какой же Ребенок молодец, и как здорово у него стали получаться фотографии!
А ежли кто скажет, что эти работы недостаточно профессиональны, будет иметь дело со мной! 🙂
Здесь я дам два снимка всего, а остальные под катом.
«Сяпала Калуша по напушке, и увазила»… русский шансон. Но не тот “русский шансон”, про который нам долго рассказывала Ксения Стриж, и который на поверку оказался обычным воровским нытьем «на волю, на волю — опять воровать», а настоящий.
