Я давно приметил этот кабак на Лубянке. И всегда проходил мимо, отвернувшись, как от чего-то постыдного. Потому 
что нельзя так. Нельзя открывать пафосный ресторан и называть его именем Че Гевары. Команданте ненавидел любой пафос. Нельзя делать это на Лубянке, потому что именно ребята из этого милого заведения когда-то организовали убийство ледорубом кумира и духовного учителя Че Зиновия Троцкого. Между прочим, именно на Кубе… И, наверное, нельзя этого делать в России вообще, потому что команданте, побывав в СССР в 60-х, уехал отсюда с чувством омерзения и больше никогда не возвращался, сколько его не приглашали. «В СССР нет ни коммунизма, ни социализма,- говорил он после, — Там бюрократическая олигархия. А капитализм там будет реставрирован в самые ближайшие годы». Как видим, не ошибся.
…В моем любимом беспонтовом «Рози», где чертовски тесно, но зато наливают настоящий «Guinness», подсели как-то ко мне за стол хайровые перцы с портретами Че Гевары на майках. Поинтересовался, кто это нарисован. «Это товарищ Че, — отвечают, — Основоположник антиглобализма!». «Давайте, — говорю, — ребята, лучше о девках…» Потому что как им объяснить, что из команданте антиглобалист, мягко говоря, вообще никакой? И был он конченый, завзятый, патентованный «глобалист» самого махрового розлива. Но только с обратным знаком! И погиб, проводя в жизнь троцкистскую идею «экспорта революции». Но разве это заставляет нас любить его меньше? Разве это хоть немного умаляет его значение для мозгов гуманоидов, населяющих эту сто раз проданную и проклятую планету?
Когда говорят, что Че стал иконой, я нисколько не обижаюсь. Потому что это правда. Он и жил, как святой. Став врачом, ходил пешком по аргентинским лепрозориям, бесплатно помогая прокаженным. Брал за это только хлеб. Примкнул к Фиделю, чтобы штурмовать в 1953-м казармы Монкадо и тем самым «изгнать торговцев из храма», как когда-то Христос. Только храмом была маленькая Куба, а торговцами – весь американский империализм. Несопоставимый масштаб! Самое невероятное, что они победили. «Явили чудо»… Ненавидящий деньги, он возглавил кубинский национальный банк и навеки оставил на купюрах свою «закорючку». А когда ему всем миром запели «осанну» и стали лепить на грудь и спину ордена всех стран и народов, оставил любящих его людей, жену-красавицу и уехал поднимать партизанское движение в Боливии, чтобы наверняка, с абсолютной, 100%-ной вероятностью погибнуть. И умер, как Христос – мученически, тяжело, под пытками, проданный и преданный народом, за который боролся. Проданный за 30 сребренников, согласно объявлению…
Я пишу это имя медленно, с придыханием. Потому что в своей недолгой и очень неправильной жизни мне редко приходилось встречать более одаренных и более беззащитных людей…