Они уходят. Страшный список даже начинать не хочется, настолько он убийственно беспощаден к нам, остающимся один на один с наглой сребролюбивой серостью. Уходят те, благодаря кому мы и сейчас можем кичиться положением самой культурной и духовно развитой страны. Которой давно уже, кстати, не являемся. Они уходят потому, что чувствуют себя ненужными новой России. Они уходят честно, выполнив свой долг и оставив нам наследие, которое вовек не постичь нашим финансово озабоченным душам. Больно от каждой утраты. Воистину – невосполнимой, потому, что никто не идет за ними следом. Но уход Максимовой – это удар вдвойне. Потому, что для меня, например, она всегда была идеалом женской красоты, грации, обаяния, хрупкости. И скрытой, незаметной силы, кстати, да. Всего того, что принято называть “женственностью”.
Какое счастье, что я видел ее в “Анюте” и Джульетте. Теперь я очень, очень, очень долго не буду ходить на балет.
С весной нас кинули. Как лохов на вокзале. Нам после зимы впарили сразу лето, а весну, наверное, “на почте сперли”. Я четвертые сутки сплю с открытым настежь балконом, а вчера… А вчера прямо перед моим капотом по пешеходному переходу проплыла фемина в таких шортах, что вообще без них скромней бы было. И водителям спокойней. Некоторым…
Все, пипец, это — лето. В воздухе висит предчувствие бытового и безудержного московского блуда. Он уже на пороге, а город не готов! Мы не получили положенной весенней порции лирики и романтизма. Где наши “журчат ручьи, кричат грачи”? Где “предчувствие любви в ночном молчаньи”? Где “случайный взгляд, закат, как обещанье, обрывки фраз, мелькнувший силуэт”? Где это все? Мы не привыкли, чтобы сразу после кальсон – мини-шорты. Это нас… Шокирует! У нас со школы рефлекс на весну, как на подготовку к летним безобразиям. Весной – еще учеба, еще “пацаны во дворе рассказали”, еще старшеклассницы, тетки эти взрослые, к выпуску готовятся и на нехорошие мысли наталкивают, еще “белой акации запахи дивные ночь напролет…” Еще оценки за год, “городские контрольные”… Соловей вот еще, кстати – тоже совершенно весенний персонаж. Летом он с ритма сбивает, нафиг он летом. Летом он не нужен. Он специально введен в сценарий в качестве промежуточного весеннего звена, для моральной подготовки личного состава перед летним штурмом.
И только после этого, только летом – прощай, родительский контроль, “в деревню к бабушке”, “пионерский лагерь вышел на купанье”, вечера танцев и лихорадочное общение с противоположным полом как кому повезет. После весенней подготовки все это кажется нормальным и вполне естественным. Такие биоритмы у нас на всю жизнь сохраняются. Привыкли мы так, национальная традиция у нас такая. Вот в Австралии этого нет. У меня друг туда на ПМЖ еще при Горбачеве сбежал. Сходу понял, чем грозит стране “Perestroyka”, если за нее взялись коммунисты, и первой же лошадью сбежал. Вот все, говорит, хорошо. Кенгуру, коалы, дом двухэтажный. Но весны не хватает. И плачет, ага. Я думал, это в нем водка говорит и эмигрантские понты. А нифига – оказалось, и нам без весны никак. Ну ладно, ему еще ничего, он хоть и без весны, но в Сиднее. А мы мало того, что здесь, так еще и тоже без весны?! Это перебор.
Надо там, на почте, сказать, чтобы весну вернули. Блуд без прелюдии – это разврат уже. Хоть коротенькая весна, но нужна. Иначе просто неприлично. Так что пусть что хотят делают, но весну мне вынь – да положь. Не хочу я как в Австралии.
Действительно, очень приятно сталкиваться время от времени с маленькими и добрыми чудесами, которые заставляют поверить в то, что не так уж все и плохо на этой планете. Я знаю, что этот ролик раскручен на миллионах сайтов, что эта новость истрепана по всем порталам, но не могу удержаться и не присоединиться к хору – уж очень все это симпатично и человечно выглядит.
…”Britain’s Got Talent”. Английский телевизионный конкурс, сродни нашей “Минуте славы”. Выступление непрезентабельной домохозяйки Сьюзен Бойли. Ничего сенсационного, в общем. Не полет на Луну. Сейчас все говорят только о том, что, вот Сьюзен – 47 лет, а она победила. Как будто это главное. Это чепуха вообще, 47 лет – не возраст по нынешним временам. Сидящей в жюри очаровательной и юной Аманде Холден, кстати, тоже не четырнадцать – не сегодня-завтра сороковник стукнет. Если уже не стукнул, надо посмотреть. Да и у меня есть знакомые гражданки, которые в свои 47 такую пляжную фотосессию отгрохают, что юные обзавидуются. Не в этом дело, не в цифре 47. А в том, что у Сьюзен, по общепринятым представлениям, не сложилась судьба. Инвалид детства, она всю жизнь ухаживала за неизлечимо больной, но удивительно долголетней матерью. Подрабатывала иногда в социальных службах, ухаживая за лежачими больными. Не звездная биография, чего там. Но она нашла в себе силы оторвать немаленькую, в общем, задницу от кресла и “взлохматить” инвалидное однообразие. На конкурс приехала в платье “от плиты” и туфлях, “какие были”. Операторы с удовольствием показывали, как смешно, по-деревенски она ест за кулисами пончики и не знает, куда деть пакет, какая она неуклюжая, толстая, старая… Из жюри ее спросили, зачем она вообще сюда приехала из своей шотландской глубинки. “Чтобы стать профессиональной певицей!” – смело ответила Сьюзен, и зал разразился смехом и свистом. Она обидела зрителей своей негламурностью. И обидела еще раз, когда спела и показала им, чего стоит вся их спесь. Чертовски приятно смотреть на то, как в секунды разбивается снобизм и высокомерие. Это живая иллюстрация того, как Добро побеждает Зло. Побольше бы нам таких примеров, глядишь, человечнее бы были.
Да, сегодня Сьюзен – звезда. Ролик с этим выступлением на Ютьюбе посмотрели без малого 30 миллионов человек, интервью с ней хотят взять Ларри Кинг и Опра Уинфри. Но это неважно уже. Конечно, она не начнет гастрольную деятельность – и здоровье не то, да и вокальные данные, есличес, не оперные. Все-таки не занимался человек вокалом профессионально, а из “ничего” “чего-то” не бывает. И, тем не менее, она сделала главное – сумела совершить Поступок, приехать на конкурс и щелкнуть по носу возомнивших о себе смазливых снобов. Чертовски приятно это осознавать. Просто настроение повышается, честное слово!
У меня никогда в жизни не было ни одной пластинки Пугачевой. Правда, ни разу и никогда. В годы, когда музыку слушали с больших черных блинов, пахнущих галошами, меня интересовали совершенно другие исполнители. Пластинки которых нельзя было купить в магазинах фирмы “Мелодия”. Потом я на несколько лет уехал из страны, а когда вернулся, из подполья вышли босые рокеры с черными ногтями, злыми глазами и гениальными текстами о том, что “твой папа – фашист, и дело вовсе не в цвете знамен”. Я проникся, и слушать Пугачеву стало совсем уже глупо. Потом выяснилось, что ребята-рокеры страну все-таки “отпели”, и “скованные одной цепью” республики стали потихоньку расползаться “по национальным квартирам”. И стало вообще не до песен. Потому как даже курева достать было непросто, а водку продавали только в обмен на пустую бутылку. И талончик, да. Когда по Москве забегали вооруженные арматурой и зажигательной смесью люди, загорелись троллейбусы и боевые машины пехоты Таманской дивизии, а на Манежку вышли танки, по ящику передавали не Пугачеву, а “Лебединое озеро”. А потом на сцену вышел Саша Белый с Макаровым. С пистолетом, в смысле. Воровское нытье о тяжкой бандитской доле пафосно назвали “Русским шансоном”, выкупили под это дело из “общака” эфир и площадки, и за микрофоны взялись “откинувшиеся патсаны” и вдовы убиенных на разборках воров в законе. Услышав как-то по ящику “Воруй, воруй, Россия! А то ведь пропадешь. Воруй, воруй, Россия! Всего не украдешь”, я навеки выключил телевизор и не включаю его до сих пор. Как отрезало.
Получается, что по всей этой логике Пугачева для меня – никто. Мы с ней в параллельных мирах живем, которые, как известно, оттого и параллельные, что не пересекаются никогда и ни в чем. А ведь нет. Не никто для меня Алла Борисовна. И именно потому называют Пугачеву великой, что она давно вышла за рамки эстрадной музыки и стала частью того культурного пространства, в котором мы все тут и живем. Как воздух. Можно его не замечать, можно ничего не знать о его химическом составе, но дышать им ты будешь, коль скоро живой еще. Хочется тебе или нет, нравится тебе или нет, но будешь. Так и Пугачева.
Вот если кто думает, что все, что происходит в блоге, происходит только на первой странице, тот глубоко ошибается. Так, в самом начале января две тыщи седьмого года я написал пост о певце Сергее Беликове. Заметив, что его биография схожа с биографией юной олимпийской чемпионки по гимнастике: в начале карьеры – золото и слава, а потом – серые будни, изоднявденьщина и очередь за макаронами. Аналогия была продиктована тем, что первой песней, которую Сергей Беликов выпустил на “Мелодии” массовым тиражом была гениальная “Сентиментальная прогулка” Тухманова с пластинки “По волне моей памяти”. А потом начались песни про деревню – прекрасные, лиричные, простоватые и добрые. Но уже не то совсем.
Вот и намедни некто Димчик (спасибо ему большое, кстати!) неведомо как нарыл этот забытый Богом пост и ткнул меня носом в тот факт, что Беликов очень неплохо засветился в “Араксе” в самом начале 80-х. И в качестве примера привел песню “Ноктюрн” с альбома “Колокола тревоги” 1980-1981 гг. Нашел. Послушал. Впечатлился. А что – ведь и правда, когда-то и нашу популярную музыку можно было слушать с удовольствием. Очень давно, очень. Когда никому не пришло бы в голову назвать Киркорова не только “звездой” или “королем”, как скромно, но часто именует он сам себя, но и даже просто “певцом”. Потому, что были такие ребята, как Сергей Беликов. Которых потом “киркоровы” с чавканьем сожрали, да…
Вот об этой песне речь. Напомню – это “Ноктюрн” с альбома группы “Аракс” “Колокола тревоги”. ИИИСПОЛНЯЕТ… (трр-рр-рр-рр-рр… барабан…) Сергей БЕЛИКОВ, Советский союз! Встречаем, граждане, не спим.
Они уходят. Страшный список даже начинать не хочется, настолько он убийственно беспощаден к нам, остающимся один на один с наглой сребролюбивой серостью. Уходят те, благодаря кому мы и сейчас можем кичиться положением самой культурной и духовно развитой страны. Которой давно уже, кстати, не являемся. Они уходят потому, что чувствуют себя ненужными новой России. Они уходят честно, выполнив свой долг и оставив нам наследие, которое вовек не постичь нашим финансово озабоченным душам. Больно от каждой утраты. Воистину – невосполнимой, потому, что никто не идет за ними следом. Но уход Максимовой – это удар вдвойне. Потому, что для меня, например, она всегда была идеалом женской красоты, грации, обаяния, хрупкости. И скрытой, незаметной силы, кстати, да. Всего того, что принято называть “женственностью”. 
Вот если кто думает, что все, что происходит в блоге, происходит только на первой странице, тот глубоко ошибается. Так, в самом начале января две тыщи седьмого года я написал 