Это Колин дом. Дом — пьяный. Коля — нет.
Тестирование нового фотоаппарата продолжается. Красивое слово «тестирование» я написал для того, чтобы не употребить матерное. Фак(т) в том, что аппарат никак не пристреливается. Теперь проблема с объективом. Вернее, с фокусом. Резкость, которую дает объектив, нас не устраивает по той причине, что она никого не устроит. Объектив рисует настолько нежно и мягко, что, просматривая снимки, трудно найти то место, которое все-таки вышло в фокусе. Ищем коллективом, водя пальцами по монитору и громко споря. В результате фокус оказывается в том месте, за которое орали громче.
Вот посмотрите на два сегодняшних снимка, которые сделал классик современного фотоискусства Николай Юрьевич Ку. Вот никто не скажет, что девочка не в фокусе, да? Посмотрите на ее левый (для нас — правый) глаз. Он прорисован очень неплохо. Но уже остальной глаз — в мыле. Равно, как и серьги. То есть получается, что глубина резкости составляет где-то сантиметра два. Скажите — такое бывает на диафрагме 16? По-моему — не бывает. Такое может быть только на полностью открытой дыре при макросъемке. И я уже совсем было собрался в представительство фирмы Кэнон с матюками и вопросом «Вы что тут за туфту трудящимся продаете?!», как увидел ВТОРОЙ снимок Николая Юрьевича. (ПОД КАТОМ)
У нас говорят,что, мол, любит, и очень
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет….
А, помню, старуха-соседка короче,
Как встарь в деревнях, говорила: жалеет.
И часто платок затянувши потуже,
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на неё насмотреться.
— Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь — уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь — чего, мол, управился скоро?
Не скажет… Но знаю : меня ему жалко…
Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я спать мастерица.
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так , что не скрипнет под ним половица.
И сядет к огню в уголке своём тесном,
Не стукнет колодка , не звякнет гвоздочек…
Дай Бог ему отдыха в царстве небесном! —
И тихо вздыхала: — Жалел меня очень.
В ту пору всё это смешным мне казалось,
Казалось, любовь чем сильнее, тем злее,
Трагедии, бури… Какая там жалость!
Но юность ушла. Что нам ссориться с нею?
Недавно, больная бессоницей зябкой,
Я встретила взгляд твой — тревога в нём стыла,
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка —
Как верно она про любовь говорила!
© Ирина Анатольевна Снегова, 1953
Фото Олега ВИДЕНИНА
30 самых знаменитых исторических фото
Фотография, поднявшая ставки фотокорреспондентов. «Omaha Beach, Нормандия, Франция», Роберт Капа, 1944
Мэрилин Монро
Автор: Николай Комков
Сайт: Правда.ру
Статья: История Мэрилин Монро. У нее было все, кроме счастья
Секрет ее оглушительного успеха поражает. Грустная история жизни напоминает сказку о Золушке. Тайна смерти не разгадана и сегодня. «Она была прелестна. Совершенство фигуры сочеталось с естественной врожденной грацией, а безграничная внутренняя душевная энергия постоянно озаряла лицо». Этот отзыв кочевал из статьи в статью.
По отношению к голливудской диве Мэрилин Монро в пору расцвета ее славы он был справедлив. Но изначально не было ни великолепной фигуры, ни врожденной грации, ни тем более душевной энергии. Свою женственность и великолепие она создала сама. Самоотверженность, с которой она «лепила» свой образ, поразительна. Впрочем, не было и Мэрилин Монро. Это имя было выбрано на киностудии «XX век Фокс» для двадцатилетней Нормы Джин Доуэрти. Новым благозвучным именем в 1946 году она подписала контракт с этой крупнейшей голливудской киностудией. Выбирая псевдоним для фигурантки фильма, недостаточно высокой и несколько полноватой, работники компании не предполагали, что перед ними — одна из самых ярких звезд мировой культуры двадцатого столетия.
Короткая и яркая жизнь актрисы заставляет вспомнить легенду о том, что человек, сменивший имя, данное ему при рождении, принимает вызов судьбы, вступает с ней в единоборство. Двадцатилетняя Мэрилин действительно не была классически красивой. При росте 162 см она весила больше шестидесяти килограммов, объем груди равнялся объему бедер и составлял 96 см. И самое главное — в ее глазах было столько печали и одиночества. Она была соткана из комплексов. Позже один из близких ей критиков напишет: «Не быть любимой в 25 лет, или 35, или в 45 терпимо, если тебя любили в 5 лет. Сказать, что Мэрилин обошли нежностью в детстве — значит сказать очень мало».
Ее мать была голливудской киномонтажницей. Она, женщина странная и непредсказуемая, твердо решила, что дочь станет кинозвездой: малышке, которая только училась ходить и произносить первые слова, она подводила брови, румянила щеки, делала причудливые прически. Материнские игры продолжались недолго. Норма Джин не знала отца и не помнила мать — она была еще слишком мала, когда мать попала в психиатрическую больницу. Зато навсегда осталось в памяти — горечь одиночества, сформировавшего ее характер. Девочку передавали на воспитание из семьи в семью, пока не сдали в детский дом. На прогулках благовоспитанные дети, гуляющие с нянями, показывали в их сторону пальчиками и кричали: «Сироты идут, сироты!». В этот момент девочка отчетливо поняла, что надеяться в жизни ей придется только на себя. Все, чего она добьется, станет плодом ее собственных усилий.