sir_michael`s_traffic


Мы должны делать добро из зла, потому что его больше не из чего делать

ВСЕ, ЭТО ПОСЛЕДНЯЯ ЦИТАТА ИЗ ПЕЛЕВИНА!
Просто удержаться не могу. "Христианство по-новорусски". Или по-зековски. Или по-бандитски. Да все это одно и то же. Приобщайтесь к Библейским Истинам…

image "Я раз с мокрухи шел, на душе тоска, сомнения  всякие  — короче,  душевная  слабость. А  там ларек  с иконками, книжечки всякие. Ну я  одну и купил, "загробная жизнь" называется.
Почитал,  что  после смерти  бывает.  В натуре, все  знакомое. Сразу  узнал. Кэпэзэ, суд, амнистия, срок, статья. Помереть — это как  из тюрьмы на  зону. Отправляют  душу на такую небесную пересылку, мытарства называется. Все  как положено, два конвойных,  все дела, снизу карцер, сверху ништяк.  А на  этой  пересылке  тебе дела  шьют — и твои,  и чужие, а ты отмазываться  должен  по каждой статье.  Главное -  кодекс  знать. Но  если кум захочет, он  тебя все равно в карцер засадит. Потому что у него кодекс такой, по которому ты прямо с рождения по  половине статей проходишь. Там, например, такая статья есть — за базар ответишь. И не когда базарил где не надо, а вообще, за любое слово, которое в жизни сказал. Понял? Как на цырлах ни ходи, а посадить тебя всегда есть за что. Была б  душа, а  мытарства найдутся.
Но кум тебе  срок скостить может, особенно если  последним говном  себя назовешь. Он  это любит.  А еще любит,  чтоб боялись его.  Боялись и  говном  себя  чувствовали.  А у него — сияние габаритное, крылья веером, охрана — все дела.  Сверху так посмотрит — "Ну  что, говно? Все понял?" 

Я  почитал  и вспоминаю:  давно, еще когда я  на штангиста учился и перестройка была, что-то похожее в "Огоньке"  печатали. И вспомнил,  а  как вспомнил, так  вспотел даже.  Человек, значит, при Сталине жил, как теперь после смерти!
     — Не въехал, — сказал Шурик.
     — Смотри, при Сталине после смерти атеизм был,  а теперь опять религия.  А по ней  после смерти все как при Сталине. Ты прикинь,  как тогда было. Все знают, что по ночам в Кремле окошко горит,  а за ним -  Он. И он тебя  любит как родного, а  ты его и боишься до усеру, и тоже как  бы любить должен всем сердцем. Как в религии. Я про Сталина почему вспомнил — стал думать, как так можно — бояться до усеру и одновременно любить всем сердцем.
     — А если ты не боишься? — спросил Шурик.
     — Значит, страха Божия не имеешь. А за это — карцер.
     — Какой карцер?
     — Там про это немного написано. Главное, тьма там и скрежет зубовный. Я как прочел,  полчаса потом думал, какие у души зубы. Чуть  крыша не съехала.


Потом дальше стал читать.  Так  понял, что если  говном вовремя  назовешься, даже не назовешься,  а в натуре поймешь,  что всегда говном был полным, тебе амнистия выйдет — в рай  пустят, к нему. Главный кайф у них, как я понял, на кума все  время  смотреть, как он на трибуне  парад  принимает. И  ничего им больше не надо, потому что там или это, или зубами у параши скрипеть, и все.
И главное,  сука, главное в этом деле то, что другого и быть ничего не может — или на верхние нары,  или в карцер.  Короче, всю систему просек. Только не въехал, кто так придумал круто?  Володин, ты как думаешь? 
     — Ты Глобуса помнишь? — спросил Володин.
     — Который банкиром стал? Помню, — ответил Колян.
     — Я тоже  помню, — сказал  Шурик, отхлебывая  освобождающей жидкости из своей фляжки  с  рельефом. -  Сильно  перед  смертью поднялся. На  "поршаке" ездил,  цепи на нем  по пять кусков каждая были. По телевизору показывали  — спонсор, хуё моё, все дела…
     — Да,  — сказал Володин, — а  как в Париж приехал  за кредитом, знаешь, что  сделал? Пошел  с  их банкиром  в  ресторан,  чтоб  за  столом по  душам поговорить.  А  сам  нажрался,  как  в "Славянском базаре", и  давай  орать: "официант, двух педерастов и ведро чифиря"! Он сам голубым не был, просто на зоне…   

     — Мне-то объяснять не надо. Чего дальше было?
     — Ничего. Принесли. И привели. Там ведь рынок.
     — А кредит дали?
     — Не в том дело,  дали или не дали. Ты подумай, раз он в таких понятиях жизнь кончил, то он, выходит,  с зоны никогда  и не  выходил на самом  деле.   Просто  так поднялся, что на "поршаке" по ней ездить стал и интервью давать.
А потом на этой зоне даже свой Париж нашелся. Так вот если бы этот Глобус со своим чифирем и педерастами о загробной жизни задумался, что бы ему в голову пришло?
     — Да он о таком сроду не думал.
     -  Ну  а  если бы подумал?  Если  он  ничего кроме  зоны не  знает, а к высшему, к свету, как всякий человек, тянется, что бы он себе представил?
     — Не пойму тебя, — сказал Колян, -  куда ты клонишь. Какой высший свет? Пугачева  что ли с Киркоровым? Никогда он не тянулся ни в какой высший свет,  а вот вышка ему в натуре светила.
     — А я понял, — сказал Шурик. -  Если бы Глобус о загробной жизни думать стал,  он точняк  эту твою брошюру  себе  бы  и  представил. Да и  не только
Глобус. Ты, Коль, сам подумай — у нас же страна зоной отродясь была, зоной и будет. Поэтому и Бог такой, с мигалками. Кто тут в другого поверит?
     — Тебе чего, страна наша не нравится? — строго спросил Колян.
     — Почему, нравится. Местами.
     Колян повернулся к Володину.
     — Слышь, а Глобусу тогда в Париже кредит дали?
     — Вроде дали, — сказал Володин. — Банкиру этому все  понравилось очень. С педерастами у них там всегда нормально было, а вот чифиря не пробовали. Он
там даже в моду вошел, называется чай а-ля рюсс нуво.
     — Слушай, — сказал вдруг Шурик, — а я чего подумал… Ой… Ну дела…
     — Чего? — спросил Колян.
     — А может, все и не так на самом деле. Может, не потому Бог у нас вроде пахана с мигалками, что мы на зоне живем, а наоборот — потому на зоне живем,
что Бога себе выбрали вроде  кума с сиреной. Ведь всю  эту  фигню про зубы у души, про  топку, в которой коммуняк жгут, про  конвой на небе  — это же все
сколько веков назад придумали! А у нас просто решили рай на земле построить.
Так ведь  и  построили!  В  натуре,  по  чертежам  и  построили! А  как  рай построили, оказалось, что он без ада  не работает, потому что какой же может
быть рай без ада? Это не рай будет, а так, хуета. Значит…  Не, даже думать дальше боюсь.
     — Может там, где люди говна меньше делают, и Бог добрее? Типа  в Штатах или там в Японии, — сказал Колян.
     — Чего скажешь, Володин? — спросил Шурик.
     -  Чего  скажу?  Как вверху, так и  внизу. А как внизу, так и вверху. А когда  все  вверх дном,  как объяснить, что ни  верха  нет, ни  низа?  Вот и говорят на Руси — ночью жопа барынька.
     — Во прется чувак, — сказал Колян. — Даже завидно…"

Оставить комментарий


Вставить картинку: uploads.ru savepic.su radikal.ru