У меня никогда в жизни не было ни одной пластинки Пугачевой. Правда, ни разу и никогда. В годы, когда музыку слушали с больших черных блинов, пахнущих галошами, меня интересовали совершенно другие исполнители. Пластинки которых нельзя было купить в магазинах фирмы “Мелодия”. Потом я на несколько лет уехал из страны, а когда вернулся, из подполья вышли босые рокеры с черными ногтями, злыми глазами и гениальными текстами о том, что “твой папа – фашист, и дело вовсе не в цвете знамен”. Я проникся, и слушать Пугачеву стало совсем уже глупо. Потом выяснилось, что ребята-рокеры страну все-таки “отпели”, и “скованные одной цепью” республики стали потихоньку расползаться “по национальным квартирам”. И стало вообще не до песен. Потому как даже курева достать было непросто, а водку продавали только в обмен на пустую бутылку. И талончик, да. Когда по Москве забегали вооруженные арматурой и зажигательной смесью люди, загорелись троллейбусы и боевые машины пехоты Таманской дивизии, а на Манежку вышли танки, по ящику передавали не Пугачеву, а “Лебединое озеро”. А потом на сцену вышел Саша Белый с Макаровым. С пистолетом, в смысле. Воровское нытье о тяжкой бандитской доле пафосно назвали “Русским шансоном”, выкупили под это дело из “общака” эфир и площадки, и за микрофоны взялись “откинувшиеся патсаны” и вдовы убиенных на разборках воров в законе. Услышав как-то по ящику “Воруй, воруй, Россия! А то ведь пропадешь. Воруй, воруй, Россия! Всего не украдешь”, я навеки выключил телевизор и не включаю его до сих пор. Как отрезало.
Получается, что по всей этой логике Пугачева для меня – никто. Мы с ней в параллельных мирах живем, которые, как известно, оттого и параллельные, что не пересекаются никогда и ни в чем. А ведь нет. Не никто для меня Алла Борисовна. И именно потому называют Пугачеву великой, что она давно вышла за рамки эстрадной музыки и стала частью того культурного пространства, в котором мы все тут и живем. Как воздух. Можно его не замечать, можно ничего не знать о его химическом составе, но дышать им ты будешь, коль скоро живой еще. Хочется тебе или нет, нравится тебе или нет, но будешь. Так и Пугачева.
