Беда. Я все переносил с ней встречу, был уверен, что уж она-то точно не откажет. И примет в своей маленькой аккуратной квартирке в двух шагах от метро «Новослободская», и спокойно и прямо расскажет всю правду. Обо всем. О России, о власти, о людях. О женщинах. О времени нашем бешеном. Обо всем… Невозможно было даже подумать, что ее не станет.
…Римму Казакову называли «Евтушенко в юбке». А она сердилась на это и говорила, что она, во-первых, не в юбке, а во-вторых, вообще Казакова. И если уж кому-то угодно давать сравнительные имена, то пусть называюй Евтушенко «Казаковой в брюках». Она как-то написала: «Поэзия — мужичье дело. / Воловий труд. Соленый пот. / Зачем же Орлеанской Девой / В поэты девочка идет?». Она и писала так — тяжело, на совесть, без малейшего брака. Долго и непросто. И поэтому очень сильно переживала, когда ее стихи начинали петь и делали это неправильно. Утверждала, что ее строку из некогда популярной песни «Я узнаю цену раю / Ад вкусив в раю, / Я тобой переиграю / Молодость свою» никто никогда правильно не спел, не услышал и не понял. Пели то «Откусив с краЮ,» то «Ад вкусив скраЮ», то «Надкусив»… А она этого не писала. Жаловалась, что Серов и Крутой капитально обидели ее с деньгами, когда поперла «Мадонна» и прочие шлягеры. И вообще утверждала, что «поэзия — это одно дело, а текс песни — совсем другое. И не надо путать эти разные вещи. Если вам нужен текст — так и скажите, не трогайте стихи, сделаю я вам текст!». Профессионал, что еще сказать…
