(Почти Ильф и Петров). …Эллочка с шиком провезла стулья по Варсонофьевскому переулку. Мужа дома не было. Впрочем, он скоро явился, таща с собой портфель-сундук. — Классный юзерпик, — отчетливо сказала Эллочка. Все слова произносились ею отчетливо и выскакивали бойко, как горошины. — Здравствуй, Еленочка, а это что такое? Откуда стулья? — Пазитифф! — Нет, в самом деле? — Гламурно! — Да. Стулья хорошие. — Готично! — Подарил кто-нибудь? — Ужоснах!!! — Как?! Неужели ты купила?! На какие же средства? Неужели на хозяйственные? Ведь я тебе тысячу раз говорил… — Эрнестуля! Выпей йаду!!! — Ну, как же так можно делать?! Ведь нам же есть нечего будет! —Фтопку!..
Вот казалось бы — в тысячный раз читаю эти строки, и все время — как в первый. Горстка слов — и все сказано…
«…Он был как из сказки: всегда добр и поэтому всегда прав. Такая была его эпоха, что доброта всегда побеждала. «Из всех возможных решений выбирай всегда самое доброе». Не самое обещающее, не самое рациональное, не самое прогрессивное и, уж конечно, не самое эффективное — самое доброе! Он никогда не говорил этих слов, и он очень ехидно прохаживался насчет тех своих биографов, которые приписывали ему эти слова, и он наверняка никогда не думал этими словами, однако вся суть его жизни — именно в этих словах. И конечно же слова эти не рецепт — не каждому дано быть добрым, это такой же талант, как музыкальный слух или ясновидение, только более редкий. И плакать хотелось, потому что умирал самый добрый из людей. И на камне будет высечено: «Он был самый добрый…»
Аркадий и Борис СТРУГАЦКИЕ, «Волны гасят ветер»
Разве можно сказать лучше о самом главном из всего, что есть на свете?