sir_michael`s_traffic

У меня никогда в жизни не было ни одной пластинки Пугачевой. Правда, ни разу и никогда. В годы, когда музыку слушали с больших черных блинов, пахнущих галошами, меня интересовали совершенно другие исполнители. Пластинки которых нельзя было купить в магазинах фирмы “Мелодия”. Потом я на несколько лет уехал из страны, а когда вернулся, из подполья вышли босые рокеры с черными ногтями, злыми глазами и гениальными текстами о том, что “твой папа – фашист, и дело вовсе не в цвете знамен”. Я проникся, и слушать Пугачеву стало совсем уже глупо. Потом выяснилось, что ребята-рокеры страну все-таки “отпели”, и “скованные одной цепью” республики стали потихоньку расползаться “по национальным квартирам”. И стало вообще не до песен. Потому как даже курева достать было непросто, а водку продавали только в обмен на пустую бутылку. И талончик, да. Когда по Москве забегали вооруженные арматурой и  зажигательной смесью люди, загорелись троллейбусы и боевые машины пехоты Таманской дивизии, а на Манежку вышли танки, по ящику передавали не Пугачеву, а “Лебединое озеро”. А потом на сцену вышел Саша Белый с Макаровым. С пистолетом, в смысле. Воровское нытье о тяжкой бандитской доле пафосно назвали “Русским шансоном”, выкупили под это дело из “общака” эфир и площадки, и за микрофоны взялись “откинувшиеся патсаны” и вдовы убиенных на разборках воров в законе. Услышав как-то по ящику “Воруй, воруй, Россия! А то ведь пропадешь. Воруй, воруй, Россия! Всего не украдешь”, я навеки выключил телевизор и не включаю его до сих пор. Как отрезало.

Получается, что по всей этой логике Пугачева для меня – никто. Мы с ней в параллельных мирах живем, которые, как известно, оттого и параллельные, что не пересекаются никогда и ни в чем. А ведь нет. Не никто для меня Алла Борисовна. И именно потому называют Пугачеву великой, что она давно вышла за рамки эстрадной музыки и стала частью того культурного пространства, в котором мы все тут и живем. Как воздух. Можно его не замечать, можно ничего не знать о его химическом составе, но дышать им ты будешь, коль скоро живой еще. Хочется тебе или нет, нравится тебе или нет, но будешь. Так и Пугачева.

Хорошенечко подумав над вопросом и глотнув “Вилкопоповицкого козела”, я пришел к выводу, что да, пожалуй, я люблю Пугачеву. Вот так вот, вопреки логике – за творчеством не следил, пластинок не покупал, на концерты не ходил и не собираюсь, а люблю. За что? Идиотская постановка вопроса, ващета — “за что любишь”. Любят всегда вопреки, а не за что-то, но в отношении Пугачевой я на него ответить могу. За честность люблю. За человеческую и творческую честность, которая бросается в глаза даже мне, в “параллельном мире” живущему. И которая в нашем насквозь лживом и достаточно гнусном мире ценится, как самая высшая драгоценность. Я не слышал ни одной халтурной песни, не видел ни одного халтурного номера у нее. Она всегда пашет, как в последний раз. За то, что она показывает всем нам, – обывателям, дояркам, министрам, президентам, автослесарям, – пример правильного отношения к своему бизнесу и своей жизни. Единственно правильного. Хоть и самого тяжелого. За то, что на нее ходят, как в театр. Не музыку послушать, а спектакль посмотреть. Серьезный, драматический, с хорошей проработкой характеров и персонажей. Помню, сидел как-то в интернациональной кампании в пивняке, и на плазме была Пугачева. “Мадам Брошкина”. Иностранцы даже головы не поворачивали – с точки зрения музыки там галимая “умца-умца” звучала, ножкой подрыгать. Реально ничего интересного, если слов не понимать. А наши на разговор плюнули и от экрана не отрывались. Еще бы! — целый спектакль за 4 минуты. И какой! Не во всяком драматическом такую силу увидишь. Настоящая трагедия, рассказанная со смехом. Сквозь слезы… Как Пугачева умеет с интонациями работать – это отдельный разговор. Под шампанское, а не под пиво. Так с интонациями может только большой человек управляться, у которого внутри – сила и знание. И слабость человеческая, да, а как же без нее. Ведь при всей своей могучести Алла Борисовна в чем-то обычная русская “дура-баба”. Как все наши любимые и единственные. А иначе как бы она дала себя уговорить этому туркоглазому напомаженному прохвосту от музыки повезти ее на “Евровидение”?! Пугачева на “Евровидении” – это ведь даже представить неприлично. Это как посылать космическую ракету на конкурс трехколесных велосипедов. Европейцы посмотрели, офигели, почесались… Да, ракета, да, круто… Но педали-то где?! Додуматься до того, чтобы ее там выставить, мог только человек, так ничего о нашей стране толком и не понявший. Несмотря на отсутствие акцента.

Она говорит, что уйдет. Ага, щаз. Так ей и дадут. Пока жива, будет барабанить без устали. Как ротный барабанщик в штыковой атаке. Ибо нет другого выхода ни у нее, ни у нас. И нет у нее смены. Она одна, единственная, сегодня не дает назвать российский шоу-бизнес, российскую эстраду “полностью непрофессиональной”. Сколько бы ни старались аксюты, дробыши, пригожины выдавать нам за “звезд” безголосых и бесхребетных “рыбок”, у нас пока еще есть возможность взять такую “рыбку” двумя пальчиками за хвост, поднять, поднести к Пугачевой, сравнить и выбросить. И руки вытереть. Потому как не канает. Потому, как халтура и дрянь откровенная. И пока есть Пугачева, это сразу видно.

…Я вот начал разговор с того, что признался, будто никогда не видел Пугачеву. Это не совсем правда. Один раз видел. Совершенно случайно. Было это очень давно, я даже года не помню, конец восьмидесятых, наверное. Тогда впервые устраивался День газеты “Московский комсомолец”. Еще не в Лужниках, еще без помпы и коммерческой накачки, очень скромно и по-домашнему, во Дворце молодежи на Комсомольском проспекте. Я слушал Никитиных в одном из залов, когда понял, что потерялась девчонка, которая вот рядом была, а потом пропала куда-то. Пошел искать. Набрел еще на один зал, с пустой сценой. И кучей народу. Вот, подумал, вольно людям на пустую сцену глазеть, да еще толпиться. Пока бродил в поисках, сам не помню, как прямо у сцены оказался. И в это время появился сияющий Гаспарян и объявил, что сейчас, наконец, на сцену выйдет Алла Пугачева. И она вышла. Как есть, вся в домашнем, только что не в тапках, без макияжа, усталая, как заезженая полковая лошадь, сразу тяжело села и начала жаловаться на то, что, вот, прилетели прямо домой, оторвали, оборали, в ушах теперь гудит, собраться толком не дали… Говорит, я бы и не приехала никогда, если б не сказали, что здесь полный зал ждет. Очень усталая была Алла Борисовна, очень. А на сцене – ни микрофона, ни усилителей, акустика галимая – зал-то импровизированный, не концертный, махонький, и давай Алла Борисовна разговаривать. Натурально “за жисть”. Как с Кристинкой маялась, пока поднимала, какие козлы мужики, но без них, блин, еще хуже, как непросто тащить себя каждый божий день “от подъема до отбоя”, но выхода другого нет, и надо стараться делать это лучше всех, потому, как второй попытки в жизни никто не даст… Надо было видеть, как слушали ее детишки. Как, не дыша, глядели ей в рот. А она выглядела совсем, как любящая мамаша — узнавала знакомые лица среди фанатов, ворчала — “О, Машка, опять за мной таскаешься! Я видела вчера, как ты куришь! Ты бросай, а то рассержусь. И вообще, девки – бросайте курить, вот что я вам скажу. Я вот бросила недавно. А ведь много лет курила, вы еще не прожили столько… Совсем другая жизнь, знаете. И кожа…” Далее следовал чисто мамашкинский рассказ о коже, и как за ней ухаживать, и что растение салат жрать надо ведрами, и ни в коем случае не курить – поганое это для девок дело. Алла Борисовна привставала на стуле, подносила свое уставшее, негримированное,  совсем не глянцевое лицо к залу, водила по нему пальцами и рассказывала, как “вот здесь и здесь” было, когда она курила, и “вот теперь посмотрите – видно? А тебе, рыжая, – видно?” Дети не дышали. Блин, да я сам не дышал, чего там дети!

А потом Алла Борисовна вздохнула, встала тяжело — “Ладно, я знаю, что вам надо… Вы ж хотите, чтобы я спела, да?” Зал загудел в том плане, что да, неплохо бы, конечно. А подготовки, напомню, вообще никакой для этого дела не было, даже микрофона. Только фано в углу сцены. Пугачева пробежалась по клавишам — “Ну да, инструменты настраивать – это лишнее, правда, Артур?” Из-за сцены появился гаспаряновский нос и раздалась длинная трель извинений и оправданий. “Ладно… Бывало и похуже. Мы сейчас одну песню к записи готовим, вы ее услышите скоро. Пока ее никто еще не слышал. Вы первыми будете”. И сыграла. И спела “Ты пришел такой ненужный, ты пришел такой незваный…”  Без понтов, без капризов, без аппаратуры и акустики, на вконец расстроенном клубном фано, и, как я позже специально выяснил, совершенно бесплатно. Работяга. И умница. Вот так. А вы еще спрашиваете, за что я люблю Пугачеву. Знать не знаю, слушать не слушаю, никогда о ней не написал ни буквы, а люблю. Вот такое великое русское противоречие, если угодно.

И последнее, – пиво кончается! – почему я так пост назвал. Все знают песню “Hasta siempre Comandante”. Это о Че Геваре песня. Тысячи ее переводов в инете есть, а вот толкового перевода названия не встретишь. Потому, что на русский язык тяжело перевести. Вот мы говорим — “До завтра!”, “До встречи!”, “До понедельника!”. А “Hasta siempre” – это как бы “До вечности”, “До ВСЕГДА”. Немного не по-русски, но зато к месту. Ведь когда-то рассказывали анекдот “Брежнев – мелкий политический деятель эпохи Аллы Пугачевой”. Это очень смешным казалось тогда. Брежнев с каждой стены на нас смотрел, и по телевизору ежевечерне с кем только не целовался. А кто такая была Пугачева? “Посидим, поокаем”, да “Арлекино” в Болгарии. Смешной был анекдот. А теперь спроси у карапуза, кто такой Брежнев. И спроси, кто такая Пугачева. Сравни результаты. Посмейся.  Так что Hasta siempre, Алла Борисовна. До Вечности, Пугачева. Ты уже там. И я чертовски рад, что мне довелось жить в твою Эпоху.

В качестве видеоиллюстрации я выбрал выступление Пугачевой в Белоруссии, в Витебске, на фестивале “Славянский Базар” (вот что, к слову, надо пиарить нашим сребролюбивым продюсерам, а не сомнительные посиделки во вражеской Юрмале). Среди зрителей – Путин, Лукашенко и Кучма. Камера захватила момент, когда “бацька” лихо подъебнул Кучму во время слов “…а вспоминает, гад, тогда, когда надо дать взаймы”. Посмотрите на реакцию Кучмы. И скажите, что Пугачева живет в стороне от большой политики!  🙂

Эх… Закончился “козлик”. И я тогда заканчиваю. Вот когда куплю еще, может, расскажу о том, как Алла Борисовна купила квартиру автору слов песни “Арлекино”. Все думали, что популярный и удачливый автор за бугор свалил, и жирует там на чужих хлебах. А он беду большую пережил, сбомжевался, на улицах спал, заболел неизлечимо. Но не обращался ни к кому за помощью. И ведь говорили Пугачевой — “Не старайся, он не жилец, такое не лечат”. Но на то она и Пугачева, что плюнула на это дело и купила человеку двухкомнатную квартиру. Просто так, в подарок. И он еще целый месяц в ней жил. Говорят, кто-то ляпнул ей “Ну и что ты добилась? Всего месяц он в квартире и пожил, а деньги навсегда ушли!” “Не всего месяц, а ЦЕЛЫЙ месяц”, ледяным голосом сказала Пугачева и больше того, кто спрашивал, рядом с ней не видели. И до сих пор этот вопрос никто не рискует повторить. Говорят, убить может. Вот и как ее после этого не любить, а? Даже если совсем, совсем, совсем ничего не знаешь ни о ней, ни о ее творчестве!  Как я, например.  😉