Кофе, господа. И об искусстве! Вот в кои-то веки об искусстве, да. А не об Украине этой чертовой, пропади она пропадом совсем…Тут у нас в Кофейне намедни разговор случился. О жизни нашей жирно субсидируемой богемы. О том, как мы ее, эту жизнь, со своей болотной обывательской кочки представляем. Об экспериментах, голых задницах, поисках Бархатова, Звягинцева и Серебренникова, о лике «физрука» на фасаде Большого театра. Есть, о чем здесь поговорить за чашечкой кофе, согласитесь.
Сегодня зритель разделился на три неравные группы: в первой из них единицы извращенцев роняют слезы, любуясь голыми задницами артистов. Вторая группа, побольше, радостно прыгает на концертах Шнура, своим восторгом доказывая, что фраза «Любит наш народ всякое говно» — чистая правда. А остальные, коих большинство… Остальные смотрят американские сериалы на кабеле и ждут, когда «художники» вспомнят и о них тоже. В России по-прежнему, как и сто лет назад, «улица корчится безъязыкая». И о мечтах и надеждах миллионов людей сказать пока некому.
Выходят книги, фильмы, ставятся спектакли, вместо выставок проводятся бесчисленные «биенале»… А при чем здесь многомиллионный российский народ, трудом и терпением вырывающийся из грязи «девяностых», по-прежнему не ясно. Он — чужой на этом пестром празднике странных людей, не стесняющихся, кстати, при случае плюнуть в народную душу. И не забывающих за свой плевок еще и потребовать деньги.
Так вот и строятся отношения «художник — народ» в современной России: один художник народу в морду плюет, называя нашу Родину «агрессором», возврат Крыма — «аннексией», нацистский Майдан — «революцией», антифашистов Донбасса — «террористами»… Оскорбляя «Русский мир» и тех, кто этот «Русский мир» населяет. Другой утверждает, что народ, который ему аплодирует, «любит всякое говно». Третий требует любви, только вернувшись после концертов в Киеве и Львове и корпоративов у убийц русских солдат. И при этом каждый из них требует, чтобы оплеванный «Русский мир» его «художества» оплачивал. Поскольку эти антинародные инсинуации — его, художника, «взгляд на реальность»и такое особое «право». «Он так видит», да. И он очень обижается на то, что народ такой «взгляд» оплачивать уже не хочет. И вспоминает о своем праве — платить за то, что заставит его, народ, стараться жить лучше, чище, стремиться к красоте и совершенству. А не плеваться в экран, закрывая глаза детям.
Я старый и убежденный поклонник авангарда и всех нестандартных, революционных, «пограничных» (и даже «заграничных»!) форм искусства. И могу с полной ответственностью заявить: большинство революционеров от искусства, авангардистов и проводников новых идей творили за свой счет. Перебиваясь с хлеба на воду и умирая в нищете, как Ван Гог, либо поймав удачу за хвост и получив от судьбы достойное вознаграждение, как Пикассо, но всегда — на свой страх и риск. Авангард — это как в науке «эксперимент на себе». Когда ученый заражает себя неизвестным еще штаммом не потому, что жаждет наживы, а потому, что таков его долг ученого. Вот и долг художника — из этой же серии. И при этом не стоит забывать, что авангардная форма самовыражения — всего лишь форма. И она никогда и ни у кого не несла в себе антинародного содержания. Брейгель и Босх боролись своими полотнами за народ, угнетаемый испанской инквизицией. Пикассо восстал против фашизма и насилия. Вырывающиеся далеко за пределы классических форм абстракционисты говорили о том, что «человек — это нечто гораздо большее, чем кажется на первый взгляд». Любой художник, в какой бы манере он не работал, всегда говорил от имени народа и были народным заступником. Антинародный художник, «Смердяков с кистью» — явление противоестественное и недолговечное. Бесславный конец «антинародной художественной интеллигенции» происходит на наших глазах. Не пропустите зрелище, такое бывает нечасто, это — как «парад планет», всегда обозначает культурный рубеж развития общества. И на смену «Смердяковым с кистью» в России уже приходят люди, которых заставляет творить не жажда славы, легкой наживы и «вечного праздника», не стремление продать подороже ненависть к вскормившему тебя народу, а любовь. То, что, собственно, и должно давать жизнь любому искусству.
Творчество — это тяжкий крест, служение и своеобразная схима, если хотите. А не бесконечный банкет за народные деньги. Если «мастера художественного оплевывания народа» вовремя этого не поймут, то однажды в ответ на свои рассказы о богемной жизни, о том, что «В мягких муравах у нас — Песни, резвость всякий час», они услышат от народа недоброжелательное «Так пойди же, попляши». И, похоже, это случится уже в самом ближайшем будущем.
О кофе не забывайте, разогревать не буду.
Репродукция картины П.Брейгеля-старшего «Избиение младенцев». Библейский сюжет в реалиях испанской оккупации Нидерландов.
