Когда на планете было очень мало безопасных мест, и Париж был одним из них, можно было бояться: нас много, жить хотят все, а безопасных мест — мало. Страшно! Сейчас, когда безопасных мест на планете не осталось вообще, можно выдохнуть и расслабится. Мы, наконец, поняли, что в московском офисе, в театре вечером, в собственной спальне, в парижском кафе или в окопах под Дамаском (или под Донецком!) одинаково небезопасно. Все мы теперь — солдаты. Все рискуем в равной степени. Каждый может погибнуть в любую минуту. Это из Чечни было тошно возвращаться. Когда с утра переступаешь через обгорелые трупы пацанов, а после обеда видишь равнодушных москвичей, которым плевать на то, что происходит в двух часах полета от Чкаловского, а вечером наблюдаешь по ТВ перманентно оптимистичного Якубовича («А в телевизоре — все то же «Поле чудес» ©, да!) — это было неестественно. Противно и непонятно. В воюющих странах такого быть не должно. А сейчас все меняется. Париж всех поставил в один строй. Всем выдал равную меру риска. А на миру — и смерть красна…
«Любой теракт направлен против каждого из нас. Не против русских, французов, сирийцев или евреев. А против рабочих, служащих, менеджеров и домохозяек. Против продавцов и учителей. Против тех, кто ходит в кафе и театры. Против матерей, отцов и детей. Это нас с вами хотят запугать. Заставить паниковать, биться в истерике, влиять на свои правительства.
Надо сказать, что в некоторых случаях эта бесчеловечная политика приносит свои плоды. Мы помним, как правительство Испании вывело своих военных с Ближнего Востока после масштабного теракта в Мадриде. Можно, конечно, задать справедливый вопрос: а что вообще испанские войска там делали? Но в любом случае, спускать с рук резню гражданских в любой стране, под какими бы благовидными предлогами она не проводилась, немыслимо».
Вот так. И ничего страшного или из ряда вон выходящего тут нет. В конце концов, это просто справедливо: в воюющей стране «гражданских» не бывает. Каждый — солдат. И каждый — на своем посту. Потому что страна — воюет. И в этой войне есть «свои и чужие». Есть «братья по оружию» и «предатели». И надо, наконец, назвать вещи своими именами. Давно пора, по-моему. Это — правда. А от правды еще никому хуже не было.
Так что… Привал окончен, граждане. Выходи строиться.
Страшно, граждане, страшно.
Но за наши грехи
Завтра обрушится башня,
Смешаются языки.
Сегодня — сидим мы вместе,
Болтаем и пиво пьем.
А завтра чужие песни
Мы уже не поймем.
Завтра каждый напишет
Свой гимн, и поднимет меч.
Сегодня же — каждый слышит
Рядом родную речь.
Сегодня — раскрыты руки,
И кажется, всё путём.
А завтра мы друг о друге
Теплых слов не найдем.
Завтра начнется драка
За звание «индивид».
Но сегодня, однако,
Башня еще стоит.
Давайте же выпьем, братцы,
Погрязшие во грехе.
И будем прощаться, прощаться…
На одном языке.
© Петр Бормор
Чудесное стихотворение, Бон, спасибо тебе за него большое. редко сейчас хорошие стихи почитаешь…
Но это стихотворение призвано пробудить в читателе тягу к Всепрощению и Высшей мудрости. А я отрицаю Всепрощение, когда речь идет о большевиках и нацистах. Вот — два исключения. Всепрощение по отношению к ним оплачивается миллионами невинных жертв. Это непозволительная цена за гуманизм, по-моему.