Разумеется, все самые лучшие чукотские снимки Ребенка загадочным образом исчезли с флешки. Я был бы удивлен, если бы случилось иначе. А Ребенок по этому поводу переживает огорчение. А из тех снимков, которые остались, мне больше всего понравился тот, который сделал вообще не Ребенок. А кто-то из ее окружения, когда Ребенок перед сном сколупывал со свечи набегающий воск. На этом снимке Ребенок обманчиво смахивает на Нормального Человека. Может быть, даже на нормальную Девушку. Но мы-то знаем, что на самом деле из себя представляет Людоедское Дите, правда? Нас не обманешь! 🙂
Двойное возвращение к жизни. Во-первых, Сэр не только закончил, но и сдал заказчику умотавшую его в дым работу. Действительно — таких тяжелых проектов давно не было. Чутьнесдох. Дважды бросить хотел, так упарился. Но зато теперь набил кубышку денишкой и могу начать раздавать долги (ВСЕ СЛЫШАЛИ? 🙂 ), выполнять застарелые обещания (это всех обещаний касается, они у меня в столбик выписаны) и, конечно, вовсю удариться в «прекрасное ничегонеделание» (то самое «dolcheforniento», что в заголовке). То есть накапливать идеи и силы для следующего гемор… Проекта!
Это первое. Второе — объявился Ребенок! Знаете, я уже волноваться начал. Причем нипадецки. Если Кузя из своего Парижу хоть звонит пару раз в месяц, то Ребенок на Чукотке пропал нафиг. Как только завезла его баржа от Анадыря вглубь материка — так и пропал. Из чего я сделал предположение, что в Париже, наверное, с мобильной связью и инетом дела как-то получше, чем на Чукотке организованы. Шли недели, а Ребенок молчал. И однажды я уже поставил на Ребенке крест, посчитав, что сожрал его белый медведь, и дело с концом. Ан нет — Ребенок объявился и первым делом доложил, что в Анадыре уже идет снег! Представляете? Мы тут еще по траве ходим и о слове «кальсоны» даже не вспоминаем, а в Анадыре уже взлетную полосу от снега чистят. Завтра поеду Ребенка из самолета выковыривать. Ребенок настроен на отдых после Чукотки. А тут как раз Сэр настроился на отдых после успешной сдачи проекта. Короче, наблюдаецца критическая масса, чреватая жертвами и разрушениями.
Вооот… А как отдохнем, и сдам я Ребенка на хранение в Питер, вот тут мы о делах наших скорбных и покалякаем. А пока — КАЙФ! Долгожданный. Заслуженный. И dolche far niente. Еще ж и футбол сегодня, блин, как по заказу… Иэххх! Сто грамм — и КРИДЕНС!
Теперь критики современной популярной музыки могут использовать этот железный научный аргумент в любом споре.
Группа испанских исследователей во главе с Жуаном Сера (Joan Serrà) провела титаническую работу: они проанализировали звучание песен за последние 55 лет — с 1955 по 2010 год. Под прицел ученых попало более 460 тысяч записей западных исполнителей, а это ни много ни мало свыше 1200 суток непрерывного звучания. Результатами своих изысканий они поделились на страницах журнала Nature.
К каким же выводам пришли ученые? С точки зрения тембрального разнообразия, то его пик был пройден в 60-е, и с тех пор неуклонно снижается. То же самое происходит и с тональностью. Иными словами, музыка становится все более однородной и стандартизированной. А вот с громкостью другая история. Уровень звука на записях ежегодно увеличивается примерно 0,13 дБ.
И уж если совсем коротко резюмировать результаты исследования, то поп-музыка стала хуже, но громче. Вывод, конечно, интересный. Но не дает покоя мысль, что мы давно об этом, как минимум, догадывались, а кто-то даже знал наверняка! 🙂
ОтСэрятина: А кто не верит — пусть сам убедится. Песня абсолютно отечественная. Образца 1968 года. Свет увидела в 1969-м. Музыка Тухманова, Слова Сашко, исполняет Ободзинский. А теперь эту песню Киркоров поет. ЭТУ ЖЕ. Сравните оригинал 1968-го с сегодняшним суррогатом — и заплачьте. От невозможности ничего с этим поделать…